«Почти испанская и немного рыцарская история» - именно так определили жанр своего спектакля «Дульсинея Тобосская» по пьесе
А. Володина студенты IV курса специализации «Артист драматического театра и кино» (мастер курса – Андрей Неустроев). Ксения Рыжова узнала у режиссера спектакля Антона Зольникова, а также у исполнителей главных ролей Татьяны Потеряевой и Максима Меламедова, чем им близок печальный и добрый юмор драматурга и его героев.

Интервью с Антоном Зольниковым:

К.Р.: Антон, почему именно «Дульсинея Тобосская»?
А.З.: Пьесу для постановки мне предложил Андрей Владимирович Неустроев. С Александром Володиным меня связывают приятные воспоминания: восемь лет назад, когда я выпускался из ЕГТИ, мы делали дипломный спектакль по одноименной пьесе Александра Володина «Фабричная девчонка». Уже тогда я полюбил этого автора, поэтому, когда Андрей Владимирович доверил мне постановку «Дульсинеи Тобосской», это было большой радостью.
К.Р.: Антон, что означает эпиграф к спектаклю, использованный вами: «Правда почему-то потом торжествует. Почему-то торжествует. Почему-то потом»?
А.З.: Эта строчка взята из стихотворения Александра Володина. Мне кажется, это стихотворение дает нужную тональность спектаклю.
К.Р.: Сейчас режиссеры почти всегда стремятся перенести действие пьес, рассказывающих о прошлых веках, в наше время, почему вы не использовали подобный ход?
А.З.: Я старался не навязать что-то, а попытаться максимально глубоко погрузиться в мир автора. Я считаю, что авторское произведение не терпит небрежного отношения. Мы очень долго думали над финалом пьесы. Помните знаменитый фильм с Гундаревой, Плотниковым и Джигарханяном? К великому сожалению, на мой взгляд, в этом фильме выброшена суть самого произведения, и трагическая концовка заменена хэппи-эндом: Дон Кихот-Луис взбирается на коня и отправляется побеждать чудовищ, которые встретятся на его пути. Я считаю, это лишает произведения смысла, ведь Володин создал очень жесткий, но правдивый финал. Зачем здесь что-то осовременивать? В пьесе подняты вечные темы, а текстовый язык автора многогранен.
К.Р.: Но ведь достаточно просто перенести действие из XVII века в наше время.
А.З.: В этом есть определенный вкус. Это тоже индивидуальное качество автора: в свое время Володин писал бытовые пьесы, он был запрещенным писателем, его травили и как писателя, и как человека, так что ему пришлось уйти в некую аллегорию, но за этим занавесом скрыта истина. В этом есть притча: вроде бы действие происходит в средневековой Испании, далеко от нас, а на самом деле всё близко, всё рядом. Почему действие не стоит переносить в другое время? Потому что текст Володина звучит современно и этого достаточно. Сколько бы я не смотрел этот спектакль в исполнении студентов Андрея Владимировича, каждый раз вижу его по-новому, открываю для себя что-то, чего раньше не замечал в этом произведении.
Это первая ваша работа с курсом Андрея Неустроева?
Да. Это огромное счастье и удовольствие работать над пьесой Володина именно с этими ребятами, многое получилось именно благодаря им. Мы вместе с актерами долго обсуждали и придумывали каждую сцену, не было жесткого навязывания каких-то идей с моей стороны, мы с актерами вместе искали, вместе находили. А студент Максим Меламедов, который сыграл роль Луиса, был у нас помощником режиссера.
Почему спектакль сделан настолько эмоционально? Вы стремились показать настоящих испанцев?
Да, там кипят настоящие страсти, атмосфера пылкая. Но специально мы не стремились воссоздать Испанию, – это всего лишь игра. Володин сам был очень темпераментным человеком, из него била просто супер-энергия. И это чувствуется в тексте его пьес.

Интервью с Татьяной Потеряевой:

К.Р.: Татьяна, ваши взгляды и взгляды Антона Алексеевича на Альдонсу различались или совпадали?
Т.П.: Были моменты, когда меня просили… поменьше играть. Я сама ассоциирую себя с этой героиней, поэтому особых расхождений не было. Я старалась привнести что-то от себя, свою естественность, рисовала образ. Антон Алексеевич дал мне волю играть так, как я чувствую, и когда я доверяла себе, то полностью попадала в роль.
К.Р.: Хотите сказать, что иногда переигрывали?
Т.П.: Можно сказать так. Дело было в том, что я слишком много старалась, а когда старание чрезмерно, оно делает роль грубее. Хотя в основном я очень органично вошла в роль Альдонсы, особенно это заметно, когда я не стараюсь кого-то изображать, а просто стараюсь быть собой. Вообще, работать с Антоном Алексеевичем было чудесно, однокурсники стали мне говорить, что я как будто расцвела. Я чувствовала любовь режиссера, его абсолютное доверие, заботу, опеку, чувствовала себя при этом защищенность. Я очень благодарна Антону Алексеевичу за то, что он изменил не только мою профессиональную жизнь, а мою жизнь вообще.
К.Р.: Расскажите о вашем дуэте с Максимом Меламедовым.
Т.П.: Наш дуэт сложился давно, еще на первом курсе. Началось все с небольших этюдов и, как видите, успешно просуществовал до самого конца учебы в институте.

Интервью с Максимом Меламедовым:

К.Р.: Максим, каким вам представляется Луис?
М.М.: Прочитав пьесу, я не совсем понимал своего героя. Дело в том, что эта роль шла параллельно с моей жизнью: в какой-то момент в моей жизни произошло трагическое событие, и после этого я нашел общие черты между мной и Луисом. Это единственный спектакль, где я читаю монолог о том, что у меня происходит в душе, что болит на сердце именно у меня, Максима Меламедова, и о том, что я хочу сказать через своего героя. Я разобрался в комплексах персонажа, понял их и нашел сходство с собой. Когда я выхожу и открыто обращаюсь к зрителю, то понимаю, о чем говорю. Парадокс профессии актера в том, что, сколько он настрадается, столько же он отдаст на сцене. Эта роль прошла через страдания, поэтому я не могу сказать, что я здесь что-то играл; есть, конечно, образ, но практически все чувства, все эмоции взяты из жизни.
К.Р.: То есть Вы считаете своего героя трагическим?
М.М.: Конечно. Это драма, это драматический герой, внутри него сгусток комплекса, он закрывается от мира маской, потому что боится, как ребенок. И в то же время ему безумно хочется обрести свое счастье, но он не может открыться, а Альдонса помогает ему в этом. В самом конце Луис становится тем самым Дон Кихотом. Его слова: «Дульсинея… Тобосская… самая прекрасная женщина в мире. А я… самый несчастный человек на свете» и финальный монолог – это последний этап перерождения.
Но ведь Луис прекрасно понимает, что Альдонса не столько любит его, сколько она очарована рассказами Санчо Панса о рыцаре печального образа. Почему же тогда Луис отдается ей со всей страстью?
Потому что это не девушка с обложки, это не красавица-пустышка. Это яркий свет, который выбрался из тьмы и согрел сердце и душу Луиса. Если говорить образно, выглядит ситуация так: открывается дверь, Луис направляется к двери, но постоянно сопротивляется и говорит: «Не хочу! Не хочу!» – а сам тем временем подходит к двери все ближе и ближе, она его притягивает, и в итоге он ей отдается.
В общем-то, Альдонса его соблазняет.
Конечно! Физиологически между мужчиной и женщиной происходит контакт, но этот пласт поверхностный и необходимый для человека, если рассматривать биологическую сторону вопроса. Но мы говорим о духовной стороне. Именно Альдонса растопила лед в душе Луиса, этим она его и притянула. Альдонса удалила «опухоль», выросшую у него, она вылечила его от этого комплекса. Да, ему было больно, он ежился, отказывался, отрицал, но Альдонса видела, что Луис нуждается в этой боли.
В конце первого акта Ваш герой появляется с бородой и усами. Куда же потом они пропадают?
Вопрос с бородой тоже решился не сразу. Играть в ней неудобно, она мешает, а поскольку я ее приобрел, то отказываться не хочется. И мы придумали такой ход: когда врывается Луис, то все вокруг видят Дон Кихота. В глубине души каждый герой ждал той минуты, когда в его жизнь ворвется рыцарь Дон Кихот. А когда начинается второй акт, наступает прозрение: перед ними стоит Луис без усов и бороды. Но здесь важно было показать, что именно Альдонса увидела Дон Кихота, потому она и очаровалась Луисом.
А как Вы видите будущее своего героя? Луис не относится к сильным мужчинам, как же он будет защищать свою возлюбленную?
Для меня будущее этих героев заключается в вечной дороге. Они будут идти вперед и мстить за все обиды, нанесенные им, они встретят на своем пути много зла и будут с ним бороться. Ведь кто-то должен бороться со злом. Каким образом – неизвестно. Может быть, это будет смешно, ведь над такими бунтарями обычно смеются. Но даже если над ними будут смеяться, Альдонса и Луис будут защищать друг друга. Они ни под кого не подстраиваются. Результат того, что мы видим – отшельничество. Это крест, который им придется нести, это их миссия. Я сравниваю с собой, потому что считаю себя творцом: если я что-то говорю в искусстве, то делаю это с целью зрительского отклика. Только так мы можем повлиять на зрителя. Все, что происходило с героем во время спектакля, все его переживания были со мной.
В чем именно заключались ваша функция, как помощника режиссера?
В течение всего первого акта, пока Луис не появляется на сцене, я старался помогать Антону Алексеевичу, далее я задействован во всем втором акте и тут, конечно, моя функция как помощника режиссера заканчивалась. Самым сложным было начать. Мы искали решение проблемы, находили этюды, разбирали, как правильно играть, как неправильно. Актер на самом деле никогда не знает, как играть правильно, а как нет. Важно то, что игра должна быть искренней и живой, чтобы зритель проникся, ощутил и понял чувства героев. Актер должен переживать те чувства, которые испытывает его герой, а не равнодушно отбарабанивать текст. Когда мы с ребятами сочиняли эту историю композиционно, художественно, пространственно, то все были творцами, каждый вносил что-то свое.